Неточные совпадения
Председатель отвечал, что это вздор, и потом вдруг побледнел сам, задав себе вопрос, а что, если
души, купленные Чичиковым, в самом деле
мертвые? а он допустил совершить на них крепость да еще сам сыграл роль поверенного Плюшкина, и дойдет это до сведения генерал-губернатора, что тогда?
А вы что, мои голубчики? — продолжал он, переводя глаза на бумажку, где были помечены беглые
души Плюшкина, — вы хоть и в живых еще, а что в вас толку! то же, что и
мертвые, и где-то носят вас теперь ваши быстрые ноги?
— Ох, батюшка, осьмнадцать человек! — сказала старуха, вздохнувши. — И умер такой всё славный народ, всё работники. После того, правда, народилось, да что в них: всё такая мелюзга; а заседатель подъехал — подать, говорит, уплачивать с
души. Народ
мертвый, а плати, как за живого. На прошлой неделе сгорел у меня кузнец, такой искусный кузнец и слесарное мастерство знал.
Бумаги, крепости на
мертвые <
души> — все было теперь у чиновников!
— Очень хорошо. Вы так и напишите, что
души некоторым образом…
мертвые.
— Но позвольте… Как же трактовать об этом письменно? Ведь это такого рода дело…
Души ведь некоторым образом…
мертвые.
Как грустно мне твое явленье,
Весна, весна! пора любви!
Какое томное волненье
В моей
душе, в моей крови!
С каким тяжелым умиленьем
Я наслаждаюсь дуновеньем
В лицо мне веющей весны
На лоне сельской тишины!
Или мне чуждо наслажденье,
И всё, что радует, живит,
Всё, что ликует и блестит,
Наводит скуку и томленье
На
душу мертвую давно,
И всё ей кажется темно?
Сказав это, он вдруг смутился и побледнел: опять одно недавнее ужасное ощущение
мертвым холодом прошло по
душе его; опять ему вдруг стало совершенно ясно и понятно, что он сказал сейчас ужасную ложь, что не только никогда теперь не придется ему успеть наговориться, но уже ни об чем больше, никогда и ни с кем, нельзя ему теперь говорить. Впечатление этой мучительной мысли было так сильно, что он, на мгновение, почти совсем забылся, встал с места и, не глядя ни на кого, пошел вон из комнаты.
— Не люблю этого сочинителя. Всюду суется, все знает, а — невежда. Статейки пишет
мертвым языком. Доверчив был супруг мой, по горячности
души знакомился со всяким… Ну, что же ты скажешь о «взыскующих града»?
— Так про кого же вы? Так уж не про Катерину ли Николаевну? Какой
мертвой петлей? — Я ужасно испугался. Какая-то смутная, но ужасная идея прошла через всю
душу мою. Татьяна пронзительно поглядела на меня.
Запачканный диван стоял у стены, время было за полдень, я чувствовал страшную усталость, бросился на диван и уснул
мертвым сном. Когда я проснулся, на
душе все улеглось и успокоилось. Я был измучен в последнее время неизвестностью об Огареве, теперь черед дошел и до меня, опасность не виднелась издали, а обложилась вокруг, туча была над головой. Это первое гонение должно было нам служить рукоположением.
Вообще в это время под влиянием легенд старого замка и отрывочного чтения (в списках) «Гайдамаков» Шевченка — романтизм старой Украины опять врывался в мою
душу, заполняя ее призраками отошедшей казацкой жизни, такими же
мертвыми, как и польские рыцари и их прекрасные дамы…
«Квас неси», — повторяет тот же бабий голос, — и вдруг находит тишина
мертвая; ничто не стукнет, не шелохнется; ветер листком не шевельнет; ласточки несутся без крика одна за другой по земле, и печально становится на
душе от их безмолвного налета.
Она любила думать о себе, как о
мертвой: лежит она, раба божия Татьяна, в сосновом гробу, скрестив на груди отработавшие руки, тихо и Мирно лежит, и один бог видит ее материнскую
душу.
В тот же день вечером совершилось в доме Анны Марковны очень важное событие: все учреждение — с землей и с домом, с живым и
мертвым инвентарем и со всеми человеческими
душами — перешло в руки Эммы Эдуардовны.
Днем Ромашов старался хоть издали увидать ее на улице, но этого почему-то не случалось. Часто, увидав издали женщину, которая фигурой, походкой, шляпкой напоминала ему Шурочку, он бежал за ней со стесненным сердцем, с прерывающимся дыханием, чувствуя, как у него руки от волнения делаются холодными и влажными. И каждый раз, заметив свою ошибку, он ощущал в
душе скуку, одиночество и какую-то
мертвую пустоту.
«Боже, боже! — говорил он в отчаянье, — как тяжело, как горько жить! Дай мне это
мертвое спокойствие, этот сон
души…»
Ров, этот ужасный ров, эти страшные волчьи ямы полны трупами. Здесь главное место гибели. Многие из людей задохлись, еще стоя в толпе, и упали уже
мертвыми под ноги бежавших сзади, другие погибли еще с признаками жизни под ногами сотен людей, погибли раздавленными; были такие, которых
душили в драке, около будочек, из-за узелков и кружек. Лежали передо мной женщины с вырванными косами, со скальпированной головой.
— Господи, прими мою
душу! — проговорил Максим и упал
мертвый.
Я ужасно умел хорошо
мертвым представиться, то есть не то чтобы совсем
мертвым, а вот-вот сейчас
душа вон из тела уйдет.
После же смерти внушается родным его, что для спасения
души умершего полезно положить ему в руки печатную бумагу с молитвой; полезно еще, чтобы над
мертвым телом прочли известную книгу и чтобы в церкви в известное время произносили бы имя умершего.
Справа — развалины флигеля и
мёртвый барский дом, слева — тихий монастырь, и отовсюду в маленькую одинокую
душу просачивалась скука, убивавшая желания; они тонули в ней, как солнечные лучи в тёплой воде нагретого ими болота.
— И вдруг — эти неожиданные, страшные ваши записки! Читали вы их, а я слышала какой-то упрекающий голос, как будто из дали глубокой, из прошлого, некто говорит: ты куда ушла, куда? Ты французский язык знаешь, а — русский? Ты любишь романы читать и чтобы красиво написано было, а вот тебе — роман о
мёртвом мыле! Ты всемирную историю читывала, а историю
души города Окурова — знаешь?
«Вот и покров прошёл. Осень стоит суха и холодна. По саду летит
мёртвый лист, а земля отзывается на шаги по ней звонко, как чугун. Явился в город проповедник-старичок, собирает людей и о
душе говорит им. Наталья сегодня ходила слушать его, теперь сидит в кухне, плачет, а сказать ничего не может, одно говорит — страшно! Растолстела она безобразно, задыхается даже от жиру и неестественно много ест. А от Евгеньи ни словечка. Забыла».
— Живёшь, живёшь и вдруг с ужасом видишь себя в чужой стране, среди чужих людей. И все друг другу чужды, ничем не связаны, — ничем живым, а так —
мёртвая петля сдавила всех и
душит…
У него был только один соперник — инспектор врачебной управы Крупов, и председатель как-то действительно конфузился при нем; но авторитет Крупова далеко не был так всеобщ, особенно после того, как одна дама губернской аристократии, очень чувствительная и не менее образованная, сказала при многих свидетелях: «Я уважаю Семена Ивановича; но может ли человек понять сердце женщины, может ли понять нежные чувства
души, когда он мог смотреть на
мертвые тела и, может быть, касался до них рукою?» — Все дамы согласились, что не может, и решили единогласно, что председатель уголовной палаты, не имеющий таких свирепых привычек, один способен решать вопросы нежные, где замешано сердце женщины, не говоря уже о всех прочих вопросах.
Она уже не была прежней богомолкой и спасенной
душой, а вся преисполнилась земными мыслями, которые теперь начинали давить ее
мертвым гнетом.
Рюмин (смотрит на всех и странно, тихо смеется). Да, я знаю: это
мертвые слова, как осенние листья… Я говорю их так, по привычке… не знаю зачем… может быть потому, что осень настала… С той поры, как я увидел море — в моей
душе звучит, не умолкая, задумчивый шум зеленых волн, и в этой музыке тонут все слова людей… точно капли дождя в море…
И вдруг во мне забытый звук проснулся,
Я в
душу мертвую свою
Взглянул… и увидал, что я ее люблю...
Забываясь среди богомолок в своих радужных думах и гуляя в своем светлом царстве, она все думает, что ее довольство происходит именно от этих богомолок, от лампадок, зажженных по всем углам в доме, от причитаний, раздающихся вокруг нее; своими чувствами она одушевляет
мертвую обстановку, в которой живет, и сливает с ней внутренний мир
души своей.
Ни звука!
Душа умирает
Для скорби, для страсти. Стоишь
И чувствуешь, как покоряет
Ее эта
мертвая тишь.
Вокруг него суетились знакомые люди; являлись, исчезали, что-то говорили ему, — он отвечал им, но речи их не вызывали в нем никаких представлений, бесследно утопая в бездонной глубине
мертвого молчания, наполнявшего
душу его.
Про-опел — и теперь не нарушу
Я больше их
мертвого сна…
Господь! упокой мо-ою ду-ушу!
Она-а безнаде-ежно-о больна-а!..
Господь… упокой мо-ою
душу…
— А ты, парень, чего окаменел? Отец был стар, ветх плотью… Всем нам смерть уготована, ее же не избегнешь… стало быть, не следует прежде времени
мертветь… Ты его не воскресишь печалью, и ему твоей скорби не надо, ибо сказано: «егда
душа от тела имать нуждею восхититися страшными аггелы — всех забывает сродников и знаемых…» — значит, весь ты для него теперь ничего не значишь, хоть ты плачь, хоть смейся… А живой о живом пещись должен… Ты лучше плачь — это дело человеческое… очень облегчает сердце…
Мельников не явился ночевать, Евсей пролежал всю ночь один, стараясь не двигаться. При каждом движении полог над кроватью колебался, в лицо веял запах сырости, а кровать певуче скрипела. Пользуясь тишиной, в комнате бегали и шуршали проклятые мыши, шорох разрывал тонкую сеть дум о Якове, Саше, и сквозь эти разрывы Евсей видел
мёртвую, спокойно ожидающую пустоту вокруг себя, — с нею настойчиво хотела слиться пустота его
души.
— Отец мой! Отец мой! — повторил он, заплакав и ломая руки, — я не хочу лгать… в моей груди… теперь, когда лежал я один на постели, когда я молился, когда я звал к себе на помощь Бога… Ужасно!.. Мне показалось… я почувствовал, что жить хочу, что
мертвое все умерло совсем; что нет его нигде, и эта женщина живая… для меня дороже неба; что я люблю ее гораздо больше, чем мою
душу, чем даже…
Как тяжко
мертвыми устами
Живым лобзаньям отвечать
И очи, полные слезами,
Улыбкой хладною встречать!
Измучась ревностью напрасной,
Уснув бесчувственной
душой,
В объятиях подруги страстной
Как тяжко мыслить о другой!..
А так как я и сам при жизни любил, чтоб мой капитал имел обращение постоянное и быстрое, тс
душа моя может только радоваться, что в руках Прокопа он не прекращает своего течения, не делается
мертвым.
На барке давно стояла
мертвая тишина; теперь все головы обнажились и посыпались усердные кресты. Народ молился от всей
души той теплой, хорошей молитвой, которая равняет всех в одно целое — и хороших и дурных, и злых и добрых. Шум усиливался: это ревел Молоков.
Великий покой — удел
мертвых и неимеющих надежд. Великий и страшный покой ощутил в
душе Погодин, когда отошли вместе с темнотою ночи первые бурные часы.
Свирепо косил глазами и хмурился Колесников: пропало хорошее настроение, и вновь начала томить глухая тоска, под тяжестью которой в последние недели медленно и страшно
мертвела его
душа…
И захваченные волной, ослепшие в дыму пожаров, не замечали они, ни Саша, ни Колесников, того, что уже виделось ясно, отовсюду выпирало своими острыми краями: в себе самой истощалась явно народная ярость, лишенная надежд и смысла, дотла, вместе с пожарами, выгорала
душа, и
мертвый пепел, серый и холодный, мертво глядел из глаз, над которыми еще круглились яростные брови.
Пусть
мертвые хоронят своих мертвецов, но ты жива, и жива
душа моя, чтобы оставить тебя.
— Постой, — сказал он, ткнув палкой в песок, около ноги сына. — Погоди, это не так. Это — чепуха. Нужна команда. Без команды народ жить не может. Без корысти никто не станет работать. Всегда говорится: «Какая мне корысть?» Все вертятся на это веретено. Гляди, сколько поговорок: «Был бы сват насквозь свят, кабы
душа не просила барыша». Или: «И святой барыша ради молится». «Машина — вещь
мёртвая, а и она смазки просит».
Вообще говорить с ним не стоило. Как-то бессонной, воющей ночью Артамонов почувствовал, что не в силах носить
мёртвую тяжесть на
душе, и, разбудив жену, сказал ей о случае с мальчиком Никоновым. Наталья, молча мигая сонными глазами, выслушала его и сказала, зевнув...
— Видел сам, собственными моими глазами видел, — свидетельствовал над
мертвым Федею машинист, — младенец лежал повержен на ложе, а они вдвоем
душили его.
Но истина жива, как все органически живое, только как целостность; при разъятии на части
душа ее отлетает и остаются
мертвые абстракции с запахом трупа.
День обыкновенно в это время был самый ясный и солнечный; ни один лист в саду на дереве не шевелился, тишина была
мертвая, даже кузнечик в это время переставал кричать; ни
души в саду; но, признаюсь, если бы ночь самая бешеная и бурная, со всем адом стихий, настигла меня одного среди непроходимого леса, я бы не так испугался ее, как этой ужасной тишины среди безоблачного дня.
Из этого выйдет, что Иванов не кончит картины „Богоявления господня“, а Гоголь — „
Мертвых душ“.
От 26 сентября. «Я тебе еще не писала, что на днях должно выйти новое сочинение Гоголя, содержание которого неизвестно; оно печатается под величайшим секретом в Петербурге по его поручению; ждем и нетерпеливо, что может оно заключать? У нас же прошли слухи, что будто это отрывки из его переписки с друзьями, что будто он сжег второй том „
Мертвых душ“ и так далее; слухи, по которым должно заключить, что он не совсем в здравом уме, по крайней мере слишком односторонен».